Об агентах и инициаторах перемен [1][]
ГЕНИСАРЕТСКИЙ: ...в качестве добродетели продюсера называется способность работать с разного и любого рода ресурсами: технологическими, финансовыми само собой, человеческими в смысле кадров, с креативными. Продюсер берёт на себя смелость выбирать режиссёра, допустим, фильма, сценариста, актёров, композитора.
И получается довольно странная вещь. Вот если исходить из стандартного понимания стратегической работы, где есть видение, миссия и так далее, то вот каким же видением должен руководствоваться или обладает этот самый человек, именующий себя продюсером, который видит так целостно, так комплексно, что может предложить фигуру любого рода.
НЕКЛЕССА: Вы знаете, мне кажется, у него два пути в реальном мире: один путь конвенциональный, он идёт по пути оценки стандартной, рациональной, ну, может быть, с некоторыми отклонениями от стандартности, тем не менее традиционный путь – он выбирает авторитетного режиссёра, он выбирает интересного сценариста, подающего надежды, и он выбирает тех актёров, которые популярны в данный момент. Это один путь.
Другой путь, он более экзотический. Он относится... Скажем, если мы так взяли имплицитно категорию кино, то он, наверное, работает в категории авторского кино. Тогда он базируется на своём чувстве художественного, на своём чувстве оригинальности, на своей самобытности, на своей позиции относительно прочтения реальности. Это достаточно различные пути – конвенциональный и глубоко личностный.
ГЕНИСАРЕТСКИЙ: в любом случае, когда человек совершает такой шаг, решив продюсировать что-то, он о себе имеет некое мнение.
НЕКЛЕССА: Потому что на самом деле, мне кажется, это разница между конвенциональным ведением дел и венчурным предприятием, если переходить, скажем, к бизнес-логике.
ГЕНИСАРЕТСКИЙ: для того, чтобы как-то попытаться понять, что же при этом происходит, пропагандирую некий термин и пользуюсь соответствующим понятием, а именно – самообраз. То есть у каждого из нас есть некое представление о себе, мнение, какой-то цельный образ. Философы это называют часто самосознанием. Просто термин "самосознание" означает человека, обладающего в своём сознании образом себя. И вот хотелось бы прикоснуться к этой реальности.
Потому что самообраз – это нечто... Вообще-то его состав неопределённый, это внутренний мир человека какой-то. И тут сходятся, связываются в один узел много разных самоотношений, то есть отношений, которые начинаются с приставки "само". Вот мы же употребляем всякие там "самоощущение", "самочувствие", но точно так же имеем право сказать "самопонимание".
НЕКЛЕССА: это и в практическом плане достаточно актуальная проблема. Пока мы жили в индустриальном обществе и заводы производили универсальные, одинаковые конвейерные изделия, то вот это вот "само" можно было отодвинуть в сферу хобби, так мягко скажем.
ГЕНИСАРЕТСКИЙ: В том числе, да.
НЕКЛЕССА: А ведь сейчас предприниматель... Вот предприниматель, продюсер, производит ли он фильмы, производит ли он нечто иное, он работает, всё более смещаясь в сферу нематериальных активов. И всё более ценится не конвейерная массовость, а уникальность продукта.
Уникальность продукта, во-первых, в достаточно простом смысле – все продукты должны быть немножко разными. И уникальность продукта в том смысле, что создавать нечто новое, чего вообще не было, но что начинает стремительно распространятся, и приносит в том числе и сверхприбыль. Но помимо сверхприбыли является интеллектуальным... Венчурное, здесь возникает слово "adventure". То есть является личностным приключением... люди долгое время жили под гнётом вполне выразительных обременений: природных, социальных и так далее.
А сейчас часть людей оказалась в таком, я не скажу вакууме, но достаточно свободной почувствовала себя от этих обременений. И это иногда выражается в том, что чувство ответственности снижается, но одновременно открываются совершенно неведомые ранее аспекты реальности, которые перевешивают
ГЕНИСАРЕТСКИЙ: спасительную скупость жизни.
НЕКЛЕССА: Да. Вот это вот такая избыточность. Я не скажу щедрость, но в определённом смысле... множественность миров...
Бисмарк сказал следующее: "Люди переводят вперёд часы, воображая, что ускоряют время". Мы будущее воспринимаем как некоторую данность, мы путаем, видимо, социальное время с физическим временем.
действительно ли мы проникаем в будущее, действительно ли мы обретаем это будущее, действительно ли мы замечаем это обретение, осознаём ли мы его? В общем, это далеко не факт...
ГЕНИСАРЕТСКИЙ: Чувствуем ли мы, видим ли? Я говорю: нет, не чувствуем и не видим.
НЕКЛЕССА: Ну, радикальное будущее – наверное. Я вспомню такое слово, которое даже не буду расшифровывать – "аутопойесис". О том, что, когда мы сталкиваемся с какой-то информацией, мы её не воспринимаем, а наш мозг её сначала реферирует, пропускает через некоторый занавес и только потом решает, отдавать её нам или не отдавать. Иногда решает, что не стоит.
...мы отходим от единого времени. Мы – человечество, люди. Разные страны живут во времени, двигающемся с разной скоростью, и это вроде бы достаточно простая констатация. Но вот когда констатируют, что мы, люди, живущие в одном городе или мы, люди, живущие в одной какой-то группе, мы двигаемся с разной скоростью, и не просто с разной скоростью в будущее, а в разных направлениях. У нас разное будущее, у нас разные картины будущего, разные образы.
ГЕНИСАРЕТСКИЙ: И внутренняя зернистость, внутреннее строение этого времени ещё разное. Разные темпы, ритмы. У кого-то скачки, у кого-то плавности. Но что из этого следует?
Из этого следует та необычайно большая роль, которая сегодня придаётся коммуникации, потому что коммуникация между людьми, группами, любыми структурами – это есть одновременно инструмент синхронизирования. Не приведения времён друг к другу, а хотя бы какому-то перекрещиванию...
НЕКЛЕССА: нужно вернуться к заявленной теме и вспомнить вторую фигуру после продюсера или третью. Возникает перформер, заявленный нами, который как раз и выполняет эту функцию действия. Я бы здесь сказал, что мы разделяем актёра и актора.
ГЕНИСАРЕТСКИЙ: Мне ближе всего событийность этого дела. Да, конечно, он в первую очередь деятель, а не мыслитель и наблюдатель, да, он совершает действие как живое событие, но мне хотелось бы хотя бы на секундочку сконцентрироваться на особенности событийности как таковой. Потому что мне кажется, что событие и событийность – это процессуальность в чистом виде.
И она в этом смысле противостоит пространственности, где всё зависает в некотором вечном порядке, всё как-то организовано. Понимаете, такой вот момент хранения этой событийности. И когда мы в повседневности своей говорим о желаемой полноте жизни, полноте переживаний, полноте чувств, и имеем в виду, что они должны... Имеем в виду, прежде всего, вот эту событийную плотность, чтобы что-то происходило.
НЕКЛЕССА: То, что представляет кино и театр в современном мире – это, зачастую, развлечение. То, что обозначено как исток, мистерия – это далеко не развлечение, это действительно изменение. Это изменение в том числе и той самой внутренней самобытности, той самой внутренней позиции. Изменение, вообще... Вообще иногда это бывает второе рождение, перерождение.
представление в нашем нынешнем понимании = как развлечение, оно охватывает гораздо более широкий спектр. Начиная от мистерий, собственно, из которых и родилось зрелище...
ГЕНИСАРЕТСКИЙ: Ежи Гротовский, как вы помните, много внимания уделил тому, что перформер, он ритуалист, в сфере ритуала работает. Мистерия, ритуал, с одной стороны. А игра, причём развлекательная, с другой стороны. Но очень часто их между собой сближают, говорят, что... Можно сказать, что игра – это тоже ритуал, только развлекательный, несерьёзный, приключенческий. И наоборот, что ритуал – это игра, только важная, серьёзная, экзистенциальная.
есть осознанная потребность, спрос на новые виды занятости. На какие-то виды деятельности, действия, про которые заранее нельзя сказать, на какой... Вот ясно, что должно появиться. И поводы могут быть тут случайные или неслучайные, самые разные.
А вот корпоративный мир, и вообще цивилизационный отвечает на него попытками превратить это в какую-то компетенцию, и дальше с ней уже чего-то делать.
НЕКЛЕССА: Кто такой промоутер? Он упаковывает нам что-то, что пронзило нас, дошло бы до нас, было бы доставлено как посылка в том мире, где почтовые потоки множатся, перемножаются и так далее... ещё у меня одна фигура, которую мы ни разу не называли, но которая, по-моему, приобретает всё большее значение в этом мире – трикстер. Причём не только в своей шутовской ипостаси, а в ипостаси соблазнителя, совратителя и, в конечном итоге, деструктора.